РКСМ(б)

«Революционной социал-демократии никто не скомпрометирует, если она сама себя не скомпрометирует».
(Ленин, ПСС издание 5, том 30, с. 77 «О карикатуре на марксизм и об империалистическом экономизме»)

Убийство Владлена Татарского левые медиа и их подписчики приняли противоречиво. Около 200 читателей Рудого сожалеют из общечеловеческих соображений, около 500 горячо приветствуют, как казнь преступника [Телеграм-канал «Рудой»]. Торжествующее настроение по случаю выразил телеграм-канал «Невойна», объявив Трепову и компанию продолжателями дела «Народной воли», а индивидуальный террор — «традиционной ценностью», которая проложила дорогу революциям 1905 и 1917 годов. Канал взломан, и пост удалён, поэтому, при всём неудобстве, приходится цитировать на память.

Как к отдельной личности ни относитесь, политическое действие приводит к политическим последствиям.

Убийство значительного лица грохочет в СМИ, всё его идейное наследие (публикации, репортажи, высказывания) всплывают на передовицы общественного обсуждения, как оглушённая динамитом рыба на поверхность пруда. Дарья Дугина выступала политологом и журналистом по официальным телеканалам, даже была почтена персональными санкциями, но гибель прославила её быстрее и шире, чем вся деятельность вместе взятая. Татарский при жизни был известным военкором с пятьюстами тысячами подписчиков в конце 2022 года, но до павшего героя, легенды, мученика, он вознёсся только после. Кем бы мученик не был, его пожалеют и оправдают — судимость за ограбление банка, побег из колонии и призывы всех ограбить позабудутся, а жертвенный ореол останется; шовинисты покаются перед новой иконой, как черносотенцы перед невинно расстрелянной царской семьёй. Потеря пропагандиста, если за ним поднимается рать других, возводит его славу и признание в степень. Полку очень значительных лиц прибыло — теперь соловьёвым есть кого рисовать на знамёнах!

Первая эмоция зрителя федерального канала — сострадание. Ранены больше 30 человек, таких же сторонников спецоперации, как он сам. Потому следующая эмоция — страх, вторящий кличу из телевизора «наших бьют»: враг уже внутри, страна в опасности, скоро до нас доберутся!

Мифическая угроза с Запада обрела плоть и кровь — перепуганные граждане бросаются в поисках защиты к партии власти, а у каждого революционера им мерещится взрывчатка за спиной. Коммунисты и социал-демократы, которые становятся на сторону террора, преподносят любителям сказок о кровавых большевиках большой подарок.

Действие вызывает противодействие; физическая расправа над провластным деятелем может спровоцировать, соответственно, расправы над оппозиционными. Это последствие всецело признаёт Лиза Смирнова, редактор «Невойны»:

«Теперь у силовиков появился новый предлог для репрессий против оппозиции — всех несогласных можно автоматически признавать «агентурой, готовящей теракты». Находить своих жертв им тоже станет проще. Теперь, видимо, будет достаточно того, что в прошлом ты хотя бы раз засветился на протестной акции или подписался на оппозиционную рассылку» [Телеграм-канал «Невойна» (новый)]

Пригожин уже призвал вернуть смертную казнь «для людей вроде Треповой». Репрессивный аппарат государства в силах хоть сейчас переловить всех видных «врагов России», а законодательство запишет в таковые кого угодно. Тех, кто одобрил террор — чёрным по белому, так как диверсии, содействие им и пропаганда их уголовно наказуемы. Ответить на репрессии нечем. Или наши новые эсеры готовы помериться кувалдами? Обещали бы сразу гражданскую войну, раз всё равно за слова не отвечают. Группе «Невойна» закон не писан. Но ради чего ставить под удар товарищей, которые остались на родине?

Национальный антитеррористический комитет России признал десяток пропагандистов особо ценными и распорядился предоставить им круглосуточную охрану и бронемашины [Оригинал публикации в телеграм-канале «Невойна» удалён, репост есть на канале «Рудой»]. Мало им недостачи 2,4 триллионов в бюджете, они заставят народ оплачивать ещё и это великолепие. Странно прикрывать террор словами о защите интересов рабочих, когда прямое следствие террора — поборы с рабочих на охрану оставшихся важных особ. Прокорм живого Татарского наверняка обходился дешевле.

«…бывают ситуации, когда у людей недовольных, трудящихся, не остаётся других методов борьбы с несправедливостью, с жестокостью, с диктатурой, с войной, кроме прямого насилия; и эти методы могут приносить какой-то результат» — заявляет Алексей Сахнин по поводу теракта. Далее он проводит аналогию: «…Вера Засулич стреляла в Фёдора Трепова, сейчас Дарья Трепова стреляла в Татарского». Позже делает оговорку, что причастность Треповой к революционному движению — не факт.

Тем не менее, Сахнин поднимает вопрос об отношении левых к террору как методу собственной борьбы. Уместно ли в данном контексте? Вера Засулич к моменту выстрела состояла в организации «Земля и воля», а позже стала одной из основателей группы «Освобождение труда». Очевидно, она представляла левые силы. Фёдор Трепов — градоначальник, который противозаконно выпорол народника за участие в демонстрации. Его прямое бесчинство над революционерами также было очевидно.

За Дарьей Треповой обнаружились следы украинских спецслужб, навальнистов и бывшего нацбола Попкова. Никаких намёков на связи с кем-либо левее прозападных либералов. Иронично, что все предполагаемые заказчики и сообщники открестились от террористки, а наши «революционеры», с которыми Трепова и близко не стояла, признали её своей новой Засулич, пусть с оговоркой.

«Ответственность за убийство Z-блогера Татарского решили повесить на ФБК, украинцев и «агентуру из российской оппозиции»» — пишет Смирнова [Телеграм-канал «Невойна» (новый)], не уточняя, на кого, по её мнению, стоит повесить ответственность.

Татарский был солдатом и пропагандистом, фигурой заметной среди себе подобных, но не исключительной. Российскому народу и оппозиции он вредил только языком. Почему именно его «бомбистка» (по выражению Сахнина) выбрала жертвой, если допустить, что она руководствовалась интересами трудящихся? А главное, кому после этого стало легче?

Вся известная открытым источникам информация ведёт к тому, что теракт организовали слуги НАТО: напрямую — украинский режим, косвенно — его российские сторонники, или сообща, не столь важно. Марксисты осуждают империалистический конфликт целиком, без различия, сцепились его стороны снаружи страны или внутри. Будь Татарский убит на фронте, «Невойна» восторгалась бы скромнее, и уж точно никому не пришло бы в голову награждать Трепову и компанию нимбом аналогии с народовольцами.

Стоит напомнить, что исторически марксизм широко распространился в России и одержал верх над прочими оппозиционными течениями во многом благодаря критике террора.

«В стране самодержавной, с полным порабощением печати, в эпоху отчаянной политической реакции, преследовавшей самомалейшие ростки политического недовольства и протеста, — внезапно пробивает себе дорогу в подцензурную литературу теория революционного марксизма, излагаемая эзоповским, но для всех «интересующихся» понятным языком. Правительство привыкло считать опасной только теорию (революционного) народовольчества, не замечая, как водится, ее внутренней эволюции, радуясь всякой направленной против нее критике. Пока правительство спохватилось, пока тяжеловесная армия цензоров и жандармов разыскала нового врага и обрушилась на него, — до тех пор прошло немало (на наш русский счет) времени».

Ленин, ПСС издание 5, том 6, с. 15 «Что делать?»

Поддержим террор сейчас — разделим по-братски удар реакции с теми, кто вовсе рабочему классу не брат; спутаемся окончательно и словом, и делом, с главными своими конкурентами за умы протестной молодёжи. Осудим — снова выиграем. Уже не благосклонность цензуры (правительство набралось опыта с царских времён), зато чёткую грань между оппозицией и оппозицией: одни помогают трудящимся улучшить своё положение немедленно и построить социализм в будущем, другие взрывают военкоров и проповедуют рабам прелесть смены хозяина вместо освобождения.

Залика